На Черном море (Из дневника участника похода на подводной лодке)
Четверг. Девятнадцать часов. Подводная лодка покинула базу. Начался боевой поход. Вот и последний изгиб берега бухты. Командир лодки тов. Девятко внимательно осмотрел море, потом оставшийся позади город и, обернувшись к комиссару, оказал:
— Ну и загорели же мы, комиссар! Всего пять дней постояли в базе, а будто с курорта вернулись...
Пятница. Ночь и весь день шли в надводном положении. Чем дальше в море, тем чаще командир напоминает сигнальщикам — смотреть внимательно кругом. Во второй половине дня старшина 2-й статьи тов. Швец доложил:
— Самолет противника слева.
Быстро погрузились. Через двадцать минут командир поднял лодку на перископную глубину. Самолета не было видно, значит, не заметил. Лодка всплывает и снова идет в надводном положении.
Воскресенье. На рассвете с большой осторожностью поднимаем перископ. В просвете между волнами в утренней дымке открылся вражеский берег. Его надо досконально разведать.
Вторник. С огромным вниманием командир лодки изучает берег противника. Каждая лощилка на берегу нашла свое место на карте-зарисовке.
Среда. Тихим ходом лодка направляется в сторону берега. Что-то стукнуло о борт. Минное заграждение! Каждую секунду мог последовать взрыв. Искусно маневрируя, лодка вышла из смертельной ловушки и продолжала выполнять боевое задание.
Пятница. В зрачок перископа заметили буксир с баржой на прицепе. Люди насторожились в ожидании сигнала тревоги. Но командир корабля вовсе не собирался охотиться за такой мелочью. Лодка не изменила курса.
Заболел краснофлотец тов. Силиди. С температурой 37,8 его освободили от вахты. Сколько горя причинили ему этой заботой о здоровье! Тов. Силиди пришел к комиссару:
— Я вахту могу нести, — умолял он. — Не хочу освобождения!
Воскресенье. Десять суток, как лодка в походе.
Среда. Боевая тревога. На горизонте – миноносец противника. Лодка идет на сближение с врагом. Боевое возбуждение охватило весь экипаж. Командир лодки прирос к перископу. Миноносец идет ломаным курсом, поворачивая то вправо, то влево, виляет.
— Да, не иначе. Днем раньше прошел буксир с краном. Значит, предстоит погрузка и крупная перевозка. Иными словами, жди солидную акулу, — и команде, приготовившейся к бою, передано приказание командира: «Отставить!».
Торпедисты чуть не плачут от злости.
Пятница. Моро рассвирепело. Па поверхности волна в 5—6 баллов. Под водой же тихо я спокойно. Вскоре вахтенный тов. Рядовой доложил:
— Справа по носу - два крупных корабля противника.
Раздался сигнал боевой тревоги. Экипаж молниеносно занял боевые места. Комсомольцы тт. Балтакса, Баранов и Годло быстро приготовили к выстрелу все торпедные аппараты. Корабли были однотипные, на борту первого ясно видно название «Пелес». По справочнику его водоизмещение 7.840 тонн.
Лодка легла на боевой курс. С центрального поста раздалась команда:
— Аппараты, пли!
Торпеды, выскользнув из труб, понеслись на врага. Спрятав перископ, подлодка развернулась в сторону. Спустя 30 секунд в отсеках все отчетливо услышали глухой взрыв.
— Во славу советского оружия! — крикнул восторженно краснофлотец Фурко.
Один транспорт противника был сразу потоплен, второй поврежден, но и его минуты были сочтены. Он попытался выброситься па берег, но наскочил па скалу и тихо сполз в морскую пучину.
* * *
По возвращении подводной лодки на базу было установлено, что потопленные лодкой вражеские транспорты везли оружие и снаряжение, предназначавшиеся для отправки на фронт.
